Пролог:
Время - 3009 год. Место -Великий Московский Сёгунат.
Тёплый весенний ветер, медленно разносил розовые лепестки по улицам города. Хрустальная Москва встречало очередное утро. А на её окраине в Хрустальном подмосковье в этот день как и в любой другой играли дети. Слышались звонкие голоса, няканье и смех. Мальчишки и девчонки из дошкольного отделения анимеклуба махали бойкенами, ставили сценки и просто рисовали. Наконец, стайка простых русских ребятишек, устав от игр и шума, собрались особнячком на скамейке, чтобы перевести дух.

- Раскажи ,Нару, сказку, -попросила синеглазая девочка и виновато улыбнулась.
- Сказку? задумалась Нару. Я не знаю сказок. Или нет... Я расскажу вам Шинджину сказку. Можно? - спросил он у насторожившегося Шинджи.
-Можно, - позволил Шинджи, горделиво посматривая на притихших начинашек.
-Я расскажу вам Шинджину сказку своими словами. А если я что не так скажу или перепутаю, то пусть он меня поправит. Ну вот, слушайте!

В те дальние-дальние годы, когда ещё были на земле люди-недоанимешники, когда существовали правители, когда только что отгремела по всей стране война, жил да был Отаку-Трушный.
В ту пору далеко прогнала Кавайная Армия недоанимешников - проклятых американистов, и тихо стало в аниме-студиях, в мангаклубах, где аниме рисовали, где стори игры писали, где среди сада камней, да сакуры цветущей, стояло додзё, в котором жил Отаку, по прозванию Трушный, да дозо Отаку, да старшая Сестра - яойщица , а матери у них не было, рыбой фугу отравилась.
Отец работает – аниме рисует. Сестра работает – мангу переводит. Да и сам Отаку то отцу, то сестре помогает или просто, с другими отаку стори игры гоняет и аниме смотрит.
Няк!.. Няк!.. Сугеее..! Не обижают анимешников, не показывают Пугачову, не кидают яой в топку. Не надо телек переключать, на пол ложиться, не надо косплейный костюм на улице снимать, не надо за рыбой фугу в японию уезжать. Нечего американистов бояться. Не у кого кредиты клянчить. Живи да отакуй - трушная жизнь!
Вот однажды - дело к вечеру - включил Отаку Трушный телек. Смотрит он – по телеку Еву крутят. И все бы кавайно, да что-то не вставляет. Слышится Отаку, будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит, то ли Икари Шинджи по-английски говорит. Чудится Отаку, что по телеку Леоньтьего с Дубовицкой показывают, Леоньтьев скачет, Регина гогочет, солнце к ночи за Черные Горы садится. Сказал он отцу, а отец усталый пришел.
- Нани? - говорит он Отаку. - Это акцент у сэю каторский. Это Дир’Эн’Грей с Мегуми Хаясибарой прикалываются. Иди, Отаку, и спи спокойно.
Ушел Отаку. Лег спать. Но не спится ему - аниме сильно цепляет.
Вдруг слышит он на улице топот, у окон - стук. Глянул Отаку-Трушный, и видит он: стоит у окна самурай. Мех - чёрный, катана - светлая, неко-ушки - белые, а значок - кавайный.
- Эй, вставайте! - крикнул самурай. - Пришла беда, откуда не ждали. Напал на нас из-за Черных Гор проклятый американист-диснеяфил. Опять уже свистят пули, опять уже рвутся снаряды. Бьются с американистами наши аниме-кланы, и летят СМСки звать на помощь далекую Кавайную Армию.
Так сказал эти тревожные слова самурай и умчался прочь. А отец Отаку подошел к стене, снял Шакал, закинул сумку с мангой, и надел неко-ушки.
- Что же, - говорит старшему сыну, - я мангу сканил, фотошопил - видно, переводить, да выкладвыть тебе придется. - Я «Наруто» начал смотреть, а досматривать, видно, ты, Отаку, будешь.
Так сказал он, крепко поцеловал Отаку и ушел. А много ему расцеловываться некогда было, потому что сестра уже за блокнотиком побежала.

-Так я говорю Шинджи? - спросила Нару притихших ребят.
- Так, так Нару, - тихо ответил Шинджи и положил руку на её загорелое плечо.

День проходит, два проходит. Выйдет Отаку на крыльцо:
нет... не видать еще Кавайной Армии. Залез Отаку в инет, весь день с форума не вылазит, международную обстановку гуглит. Лег он к утру спать. Вдруг слышит он на улице топот, у окошка - стук.
Выглянул Отаку: стоит у окна тот же самурай. Только Мех обшарпаный да битый, только катана погнутая, темная, только одно некоушко отстрелено, а значок отвалился.
- Эй, вставайте! - крикнул самурай. - Было полжопы, а теперь кругом жопа. Много бака-гайдзинов, да мало наших. В поле пули тучами, по отрядам снаряды тысячами. Эй, вставайте, давайте подмогу!
Встала тогда старшая сестра, катану нацепила, сказал Отаку:
- Прощай, Отаку... Теперь будешь один, как тру ОЯШ... Суши на плите, манга на винте, хентай на полке, на форумах не флуди, да начинашек не дави... Живи, как анимешник, а меня не дожидайся.
День проходит, два проходит. Сидит Отаку у телика, покемонов восьмой раз пресматривает. И слышит Отаку, что едет издалека незнакомая анимешница в сэйлорфуку.
Доехала анимешница до Отаку, спрыгнула с мопеда и говорит:
- Дай мне, кавайный Отаку, саке выпить и манги полистать. Я три дня не пила, три ночи не спала, прям как в тот раз, когда СэйлорМун смотрела. Узнала Кавайная Армия про нашу беду. Полетели посты по форумам, замелькали слова в чартах. Заиграли альт группы наш русский джейрок. Развернули знаменосцы плакаты и постеры. Мчится и летит на помощь вся Кавайная Армия. Только бы нам, Отаку, до завтрашней ночи продержаться, когда последнюю серию «Наруто» покажут, а там и умереть нестрашно.
Пошёл отаку на кухню, принес графин саке и мангу про Чобитов. Перевела дух анимешница и умчалась дальше, только панцу с клубничками сверкнули.
Вот приходит вечер, а по телеку винипуха крутят. Лег Отаку спать. Но не спится
Отаку - ну, какой тут сон?
Вдруг он слышит на улице шаги, у окошка - шорох. Глянул Отаку и видит: стоит у окна все тот же самурай. Тот, да не тот: и меха - пропал Мех, и катаны нет - сломалась катана,
и некоушек нет - слетели, да и сам-то стоит - шатается.
- Эй, вставайте! - закричал он в последний раз. – И мехи есть, да пилоты побиты. И катаны есть, да бойцов мало. И помощь близка, да силы нету. Эй, вставайте, кто еще остался! Только бы нам ночь простоять да день продержаться. Глянул Отаку-Трушный на улицу: пустая улица. Не хлопают ставни, не скрипят ворота - некому вставать. И отцы ушли, и сестры ушли - никого не осталось.
Только видит Отаку, что вышел из ворот один старый эмо во сто лет. Хотел эмо в мех залесть, да такой он старый, что не залезет. Хотел эмо катану нацепить, да такой он слабый, что не нацепит. Сел тогда эмо на завалинку, опустил голову и заплакал.

-Так я говорю, Шинджи? - спросила Нару, чтобы перевести дух, и оглянулась.
Уже не одни дошколята слушали эту сказку. Кто его знает когда, подползло бесшумно весь актив анимеклуба - Рюудзакино звено. И даже Надя, ученица по обмену из Японии, которая едва понимала русский сидела задумчивая и серьёзная. Даже озорной Наруто, который лежал поодаль, делая вид, что не слушает, на самом деле слушал, потому что лежал тихо, ни с кем не разговаривая и выключив телефон.
- Так, Нару, так... Ещё лучше, чем так, - ответил Шинджи, подвигаясь к ней ещё поближе.

-Ну, вот... Сел на завалинку старый эмо и заплакал.
Противно тогда Отаку стало. Выскочил тогда Отаку-Трушный на улицу и громко-громко крикнул:
- Банзай мекадо! Анимешники и Анимешницы! Или нам, Отаку, только байкенами махать и Итачи косплеить. И отцы ушли, и сестры ушли. Или нам, Отаку, сидеть дожидаться, чтоб американисты пришли и забрали нас в свой проклятый Макдональдс?
Как услышали такие слова Отаку как занякают они на все голоса! Кто в дверь выбегает, кто в окно вылезает, кто через плетень скачет.
Все хотят идти на подмогу. Лишь один Быдло-Анимешник захотел идти в Макдональдс. Но такой был хитрый этот Быдло-Анимешник, что никому ничего не сказал, а поправил неко-ушки и помчался вместе со всеми.
Бьются Отаку от темной ночи до светлой зари. Лишь один Быдло-Анимешник не бьется, а все ходит, да высматривает, как бы это американистам помочь. И видит Быдло-Анимешник, что лежит за горкой громада ящиков, а спрятаны в тех ящиках красный хентай, голубой яой да розовое юри. "Эге, - подумало Быдло, - вот это мне и нужно".
А в это время спрашивает Уолт Дисней третий своих американистов:
- Ну что, американисты, добились вы победы?
- Нет, Уолт Дисней, - отвечают американисты, - мы отцов и сестёр разбили, и совсем была наша победа, да примчался к ним на подмогу Отаку-Трушный, он покемонов восемь раз смотрел, никак мы с ним не справимся.
Очень удивился и рассердился тогда Главный Американист, и закричал он грозным голосом:
- Может ли быть, чтобы не справились с Отаку? Ах вы, никчёмные результаты интимной связи Тома и Джери! Как это вы не можете разбить обычного школьника? Идите и пока не загоните их в кинотеатр на Русалочку, не возвращайтесь.
Вот сидят американисты и пробуют думать: что же это такое им сделать?
Вдруг видят: вылезает из пивного ларька Быдло-Анимешник и прямо к ним.
- Радуйтесь! - кричит он им. - Это все я, Тупое Быдло, Непонимающее в Искустве, сделал.
Я жидкость для каминов у бомжей забрал, и зажег я все ящики с красным хентаем, с голубым яоем, да с розовым юри. Щас проклятые отаку утухнут!
Обрадовались тогда американисты, назначили поскорее Быдло-Анимешника в Макдональдс менеджером и дали ему двойной чизбургер да мультик про белоснежку.
Сидит Быдло-Анимешник, смотрит и кайфует.
Вдруг как вспыхнули зажженные ящики! И так тяжело им на душе стало, как будто ЕВУ три раза посмотрели, и так плохо им стало, будто прошлогодние суши съели.
- Ксо! - крикнул Отаку-Трушный.
- Шиматта! - крикнули все его верные анимешники.
Но тут из-за дыма и огня налетела диснеевская кодла, и схватила, и скрутила она Отаку-Трушного.
Заковали Отаку в тяжелые цепи. Посадили Отаку в проклятый Диснейленд. И помчались спрашивать: что же с пленным Отаку прикажет теперь Уолт Дисней делать?
Долго думал Уолт Дисней третий, а потом придумал и сказал:
- Мы погубим этого Отаку. Но пусть он сначала расскажет нам всю их Хентайную Тайну. Вы идите, американисты, и спросите у него:
- Отчего, Отаку, бились с Кавайной Армией все неформалы да все формалы, бились, бились, да только сами ояпонились?
- Отчего, Анимешниками, и все тюрьмы полны, и все каторги забиты, и все сайты закрыты, и все цензоры в кабинетах, а нет нам покоя ни в светлый день, ни в темную ночь?
- Отчего, Отаку, проклятый Трушный, и в моём Проклятом Диснейленде, и в другом – Паршивом Макдональдсе, и в третьем - Убогом Голивуде, и в четвертом – Больном Боливуде, в тот же день в раннюю весну, и в тот же день в позднюю осень на разных языках, но те же фанфики пишут, в разных руках, но те же постеры несут, те же опенинги поют, то же думают и то же делают?
Вы спросите, американисты:
- Где анимешники хентай хранят? И пусть он расскажет где.
- Нет ли у наших анимешников чужой помощи? И пусть он расскажет, откуда помощь.
- Нет ли, Отаку, тайной линии и секретных сайтов, из вашей страны во все другие страны, по которой как у вас кликнут, так у нас откликаются, как у вас запоют, так у нас подхватывают, что у вас скажут, над тем у нас задумаются?
Ушли американисты, да скоро назад вернулись:
- Нет, Уолт Дисней, не открыл нам Отаку-Трушный Хентайной Тайны. Только сказал няк и обозвал болотным Быдлом.
- Есть, - говорит он, - и могучий секрет у великой Кавайной Армии. И когда б вы ни напали, не будет вам победы.
- Есть, - говорит, - и тонны хентая, и сколько бы вы его не цензурили, все равно не перецензурите, и будет нас анимешников всё больше и больше, и будем мы аниме смотреть, и не будет вам покоя ни в светлый день, ни в темную ночь.
- Есть, - говорит, - и тайные линии и подпольные сайты. Но сколько бы вы не искали, все равно не найдете. А и нашли бы, так не забаните, не удалите, и из индекса не выкините, ибо сервак в Японии. А больше я вам, ундерменшам, ничего не скажу, а самим вам, имбицилам проклятым, и ввек не догадаться.
Нахмурился тогда Уолт Дисней говорит:
- Сделайте же, бака-гайдзины, этому скрытному Отаку-Трушному самую страшную Муку свяжите его по рукам и ногам и устройте фотосесию Yoko Matsugane в стиле ню и выпытайте от него Хентайную Тайну, потому что не будет нам ни житья, ни покоя без этой важной Тайны.
Ушли американисты, а вернулись теперь они не скоро.
Идут и головами покачивают.
- Нет, - говорят они, - начальник наш Главный Американист, Уолт Дисней третий.
Красный сидел он, Отаку, но гордый, и хотел было сказать, но кровью из носу истёк, да слюнями захлебнулся. И не выдал Хентайной Тайны, потому что такое уж у него твердое слово. И погиб Отаку-Трушный...
А когда мы уходили, то зазвонил у него телефон и услышали мы опеннинг ЕВЫ и такой он был красивый, что испугались мы, что сами ояпонимся.

-Конечно красивый. Но мне больше «Дева Мария смотрит» нравится, особенно Рэй чан –Не удержался и выкрикнул начинашка по имени Кей. И он сделал такое умильное лицо, что та самая девочка, которая недавно подскакивала на одной ноге, безбоязненно дразнила его «бакой», недовольно взглянула на него и отодвинулась подальше.
Тут Нару оборвала рассказ потому, что издалека раздался сигнал к просмотру аниме.
-Досказывай ! повелительно приказал Шинджи.
-Досказывай -убедительно произнёс раскрасневшийся Рюудзаки. Мы за это твой рассказ экранизируем.
Нару оглянулась никто из ребятишек не поднимался. она увидела много ребячих голов- белокурых, тёмных, каштановых, золотоволосых. Отовсюду на неё смотрели глаза: большие, карие как у Нару, ясные, васильковые, как у той синеглазой, что попросила сказки, узкие чёрные как у Нади. И много, много других глаз - обыкновенно весёлых и озорных, а сейчас задумчивых и серьёзных.
- Хорошо ребята я доскажу.
-
.. и стало нам страшно...

- Что это за страна? - воскликнул тогда удивленный Уолт Дисней третий. - Что же это такая за непонятная страна, в которой даже простые анимешники знают Великую Тайну и скорее слюнями захлебнутся, да кровью из носа истекут, чем нарушат свое твердое слово?
- Так идите и сожгите труп этого гордого и достойного отаку, вместе со всем его аниме и мангой, а пепел развейте поветру.
Наводите тамагавки, запускайте Стелсы , запасайтесь колой и гамбургерами, раскрывайте наши звёзнополосатые знамена, потому что слышу я, как трубят тревогу наши сигнальщики и машут флагами наши махальщики. Видно, будет у нас сейчас не легкий бой, а тяжелая битва.
И не стало Отаку –Трушного и не осталось от него даже болванки….
И при этом неожиданных словах лицо начинашки Гаца сделалось вдруг печальным растерянным и он уже не махал бойкеном. Синеглазая девочка нахмурилась, а веснушчатое лицо Рюудзаки стало злым как будто его обозвали неанимешником или сказали, что СэйлорМун – детский мультик. Ребята заворочались, зашептались, и только Шинджи, который знал сказку, один сидел спокойно.
-Но... видели ли вы, ребята, анимефест? - громко спросила Нару, оглядывая приумолкших ребят. Вот так вспышки фотокамер на косплее, вспыхнули американские бункеры. Так же, как салюты на летнем фестивале взмыли в воздух сигнальные ракеты. Так же, как в залы с додзями, ворвались анимешники во вражеский фронт, и так же, как пиво на анимепати, полилась кровь диснеефилов. Это так наступала Кавайная Армия.
А видели ли вы, как появляется флуд на анимефорумах? Вот так же, стали появляться по всему миру новые анимеклубы. И было их больше чем пафоса в Лелуше, чем панцушотов в Наджике, чем слитых концовок у Гонзо и чем косяков в фанфике у начинашки! И почернело в глазах от некошек, посинело от сэйлорфуку, побелело от рисовых шариков. И как любовь между Мамуру и Усаги вспыхнули в Проклятом Диснейленде восстания, и занякали милионы гневных голосов на сотни языков и из Паршивого Макдональдса, и из Дибильного Голливуда, и из Больного Болливуда.
И в страхе бежал разбитый Уолт Дисней, громко повторяя своё тупое «мазафака» и проклиная эту страну с ее удивительным народом, с ее непобедимой армией и с ее неразгаданной Хентайной Тайной.
А Отаку -Трушного схоронили в Японии у подножья Фудзиямы. И поставили над могилой статую Аянами Рей в полный рост…

Шагают гандомы - охаё годзаймас Отаку!
Плывут корабли с рыбой для сушей - коничива Отаку!
Едут поезда с бумагой для манги - конбанва Отаку!
А пишут фанфики яойщицы – пи**ец Отаку!

Всего на моём счету пока 4 "произведения"
Политкоректный Хелсинг
Стёб над Гиас Кодом(с Фдулей писал)
Наруто, потеряная глава.
Сказка о рыбаке и рыбке(Модифицированая)